Это только теперь у Слона есть хобот. А прежде, давно, давно, никакого хобота не было у Слона. Был только нос, вроде как лепёшка, чёрненький и величиною с башмак. Этот нос болтался во все стороны, но всё же никуда не годился: разве можно таким носом поднять что-нибудь с земли?
Но вот в то самое время, давно, давно, жил один такой Слон. -- или лучше сказать: Слонёнок, который был страшно любопытен, и кого, бывало, ни увидит, ко всем пристаёт с расспросами. Жил он в Африке, и ко всей Африке приставал он с расспросами.
Он спрашивал у Страусихи, отчего у неё на хвосте перья растут так, а не иначе.
Он приставал к своему длинноногому дядьке Жирафу и спрашивал его, почему у него на шкуре пятна.
И он спрашивал Бегемотиху, отчего у неё такие красные глаза.
И случилось так, что в одно прекрасное утро этот самый Слонёнок спросил об одной такой вещи, о которой ещё никто никогда не спрашивал. Он спросил:
-- Что кушает за обедом Крокодил?
Все закричали на него:
-- Тс-с-с-с!
И сказала птичка Колоколо, печально и громко всхлипывая:
-- Ступай к широкой реке Лимпопо. Она грязная, мутно-зелёная, и над нею растут ядовитые деревья, которые нагоняют лихорадку. Там ты узнаешь всё.
На следующий день Слонёнок набрал бананов -- целых сто фунтов! -- и сахарного тростнику и семнадцать зелёных хрустящих дынь, взвалил всё это на плечи и, пожелав своим милым родственникам счастливо оставаться, отправился в путь.
-- Прощайте! -- сказал он им. -- Я иду к грязной, мутно-зелёной реке Лимпопо; там растут деревья, они нагоняют лихорадку, и я узнаю-таки, что кушает за обедом Крокодил.
Он ушёл от них. Ел по дороге дыни, а корки бросал на землю, так как подбирать эти корки ему было нечем.
Всю дорогу угощался дынями, покуда, наконец, не пришёл к грязной, мутно-зелёной широкой реке Лимпопо, окружённой как раз такими деревьями, как говорила птичка Колоколо.
До той самой недели, до того самого дня, до того самого часа, до той самой минуты наш любопытный Слонёнок никогда не видал Крокодила и даже не знал, что это, собственно, такое.
Первое, что бросилось ему в глаза, -- был Двуцветный Питон, Скалистый Змей, обвившийся вокруг утеса.
-- Простите, пожалуйста! -- сказал Слонёнок чрезвычайно учтиво.- Не встречался ли вам где-нибудь поблизости Крокодил? Здесь так легко заблудиться.
-- Не встречался ли мне Крокодил? -- с сердцем переспросил Змей.- Нашёл о чём спрашивать!
-- Простите, пожалуйста! -- продолжал Слонёнок.- Не можете ли вы сообщить мне, что кушает Крокодил за обедом?
И он очень учтиво попрощался с Двуцветным Питоном, помог ему снова обмотаться вокруг скалы и пошёл себе дальше; и скоро набрёл на какое-то бревно, валявшееся у самого берега грязной, мутно-зелёной реки Лимпопо, окруженной деревьями, нагоняющими лихорадку.
Но на самом деле, мой милый мальчик, это было совсем не бревно -- это был Крокодил. И мигнул Крокодил одним глазом -- вот так.
-- Простите, пожалуйста! -- обратился к нему Слонёнок чрезвычайно учтиво. -- Не случилось ли вам встретить где-нибудь поблизости в этих местах Крокодила?
Крокодил подмигнул другим глазом и высунул наполовину свой хвост из воды. Слонёнок (опять-таки очень учтиво!) отступил назад, потому что новые тумаки его вовсе не привлекали.
-- Подойди-ка сюда, моя крошка! -- сказал Крокодил.- Тебе, собственно, зачем это надобно?
-- Простите, пожалуйста! -- сказал Слонёнок чрезвычайно учтиво.-- Подойди сюда, моя крошка, -- сказал Крокодил, -- потому что я и есть Крокодил.
В подтверждение своих слов он выкатил из правого глаза большую крокодилову слезу.
Слонёнок ужасно обрадовался; у него захватило дух, он упал на колени и крикнул:
-- Боже мой! Вас-то мне и нужно! Я столько дней разыскиваю вас! Скажите мне, пожалуйста, поскорее, что вы кушаете за обедом?
-- Подойди-ка поближе, малютка, я шепну тебе на ушко.
Слонёнок тотчас преклонил своё ухо к зубастой, клыкастой крокодиловой пасти, и Крокодил схватил его за маленький носик, который до этой самой недели, до этого самого дня, до этого самого часа, до этой самой минуты был нисколько не больше башмака.
-- С нынешнего дня,- сказал Крокодил сквозь зубы,- с нынешнего дня я буду кушать молодых слонят.
Слонёнку это страшно не понравилось, и он проговорил через нос:
-- Пусдиде бедя, бде очедь больдо! (Пустите меня, мне очень больно).
Тут Двуцветный Питон, Скалистый Змей кинулся со скалы и сказал:
-- Если ты, о, мой юный друг, тотчас же не отпрянешь назад, сколько хватит у тебя твоей силы, то моё мнение таково, что не успеешь ты сказать «Отче наш», как вследствие твоего разговора с этим кожаным мешком (так он величал Крокодила) ты попадёшь туда, в ту прозрачную струю...
Двуцветные Питоны, Скалистые Змеи всегда изъясняются по-учёному. Слонёнок послушался, сел на задние ноги и стал тянуться назад.
Он тянулся, и тянулся, и тянулся, и нос у него стал вытягиваться. А Крокодил отступил подальше в воду, вспенил и замутил её всю ударами своего хвоста, и тоже тянул, и тянул, и тянул.
И нос у Слонёнка вытягивался, и Слонёнок растопырил все четыре ноги, такие крошечные слоновьи ножки, и тянулся, и тянулся, и тянулся, и нос у него всё вытягивался. И Крокодил бил хвостом, как веслом, и тянул, и тянул, и чем больше он тянул, тем длиннее вытягивался у Слонёнка нос, и больно было этому носу у-ж-ж-жа-сно!
И вдруг Слонёнок почувствовал, что ножки его заскользили по земле, и он вскрикнул через нос, который сделался у него чуть не в пять футов длиною:
-- Осдавьде! Довольдо! Осдавьде!
Услыхав это, Двуцветный Питон, Скалистый Змей бросился вниз со скалы, обмотался двойным узлом вокруг задней ноги Слонёнка и сказал своим торжественным голосом:
-- О, неопытный и легкомысленный путник! Мы должны понатужиться сколько возможно, ибо мнение моё таково, что этот живой броненосец с бронированной палубой (так величал он Крокодила) хочет испортить твою будущую карьеру...
Двуцветные Питоны, Скалистые Змеи всегда выражаются так. И вот тянет Змей, тянет Слонёнок, но тянет и Крокодил.
Тянет, тянет, но так как Слонёнок и Двуцветный Питон, Скалистый Змей тянут сильнее, то Крокодил, в конце концов, должен выпустить нос Слонёнка,- он отлетает назад с таким плеском, что слышно по всей Лимпопо.
А Слонёнок как стоял, так и сел с размаху и очень больно ударился, но всё же успел сказать Двуцветному Питону, Скалистому Змею спасибо, хотя, право, ему было не до того: надо было поскорее заняться вытянутым носом -- обернуть его мокрыми листьями бананов и опустить в холодную мутно-зелёную воду реки Лимпопо, чтобы он хоть немного остыл.
-- К чему тебе это? -- сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. -- Простите, пожалуйста,- сказал Слонёнок,- нос у меня потерял прежний вид, и я жду, чтобы он опять стал коротеньким.
-- Долго же тебе придётся ждать, -- сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. -- То есть удивительно, до чего иные не понимают своей собственной выгоды!
Слонёнок простоял над водой три дня и три ночи и всё поджидал, не уменьшится ли у него нос. Но нос не уменьшался и -- мало того -- из-за этого носа глаза у Слонёнка стали немного косыми.
Потому что, мой милый мальчик, ты, надеюсь, уже догадался, что Крокодил вытянул Слонёнку нос в самый заправдашный хобот -- точь- в-точь такой, какие бывают у нынешних Слонов.
К концу третьего дня прилетела какая-то муха и ужалила Слонёнка в плечо, и он, сам не замечая, что делает, приподнял хобот, хлопнул хоботом муху -- и та повалилась замертво.
-- Вот тебе и первая выгода! -- сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. -- Ну, рассуди сам: мог бы ты сделать что-нибудь такое своим прежним булавочным носом? Кстати, не хочешь ли закусить?
И Слонёнок, сам не зная, как у него это вышло, потянулся хоботом к земле и сорвал добрый пучок травы, отряхнул от него глину о передние ноги и тотчас же сунул себе в рот.
-- Вот тебе и вторая выгода! -- сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей. -- Попробовал бы ты проделать это своим прежним носом! Кстати, заметил ли ты, что солнце стало слишком припекать?
-- Пожалуй, что и так! -- сказал Слонёнок. -- И сам не зная, как у него это вышло, зачерпнул своим хоботом из грязной, мутно-зелёной реки Лимпопо немного илу и шлёпнул его себе на голову: ил расквасился мокрой лепёшкой, и за уши Слонёнку потекли целые потоки воды.
-- Вот тебе третья выгода! -- сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей.- Попробовал бы ты проделать это своим прежним булавочным носом!
-- Ты ещё не знаешь своего носа! -- сказал Двуцветный Питон, Скалистый Змей.- Это просто клад, а не нос.
-- Благодарю вас, -- сказал Слонёнок, -- я приму это к сведению. А теперь мне пора домой; я пойду к моим милым родственникам и проверю мой нос на моих домашних.
И пошёл Слонёнок по Африке, забавляясь и помахивая хоботом. Захочется ему плодов -- он срывает их прямо с дерева, а не стоит и не поджидает, как прежде, чтобы они свалились на землю.
Захочется ему травки -- он рвёт её прямо с земли, а не валится на колени, как бывало до той поры.
Мухи докучают ему -- он срывает с дерева ветку и машет ею как веером. Припекает солнце -- он сейчас же опустит свой хобот в реку, -- и вот на голове у него холодная, мокрая нашлёпка. Скучно ему одному шататься без дела по Африке -- он играет хоботом песни, и хобот его звонче сотни медных труб.
Стало уже темно, когда в один прекрасный вечер он пришел домой к своим милым родственникам. Он свернул хобот в кольцо и сказал:
-- Здравствуйте! Как поживаете?
Они страшно обрадовались ему.
-- Клянёмся бананами - закричали они, - что у тебя с носом?
-- Этот нос у меня новый и дал мне его Крокодил -- на грязной, мутно-зелёной реке Лимпопо, -- сказал Слонёнок. -- Я завел с ним разговор о том, что он кушает за обедом, и он подарил мне на память новый нос.
-- Безобразный нос! -- сказал волосатый, мохнатый дядька Павиан. -- Пожалуй, -- сказал Слонёнок, -- но полезный!
Дело дошло до того, что все его родственники -- кто раньше, кто позже -- отправились к грязной, мутно-зелёной реке Лимпопо, окружённой деревьями, нагоняющими на людей лихорадку, чтобы и им подарил Крокодил по такому же носу.
С той поры у всех слонов, которых ты когда-нибудь увидишь, да и у тех, которых ты никогда не увидишь, у всех такой самый хобот, как у этого любопытного Слонёнка.
