Волшебная сказка немецкого писателя Э.Т.А. Гофмана «Щелкунчик и Мышиный король» была впервые опубликована в 1816 г.
Вот уже два века история о маленькой Мари, мастере Дроссельмейере, заколдованном принце дарит детям и взрослым ощущение приближающегося праздника в ожидании чудес, света и добра.
В своем сказочном повествовании автор поразительным образом сочетает изображение реальности эпохи с фантастикой, предлагая нам тоже взглянуть вокруг себя внимательнее, увидеть скрытый смысл событий, явлений, предметов. Писатель уверен, что чудо может произойти с каждым, надо только оказаться достойным его.
Рассказ автора как будто сопровождается музыкой, в нем, кажется, ощущается ритм танца. Спустя много лет, уже после смерти Гофмана, по мотивам «Щелкунчика» был создан балет, музыку к которому написал Петр Ильич Чайковский.
Итак, вас ждут сверкающая елка, ожившие куклы и путешествие в Сладкое королевство - ВОЛШЕБСТВО НАЧИНАЕТСЯ!
Вот уже два века история о маленькой Мари, мастере Дроссельмейере, заколдованном принце дарит детям и взрослым ощущение приближающегося праздника в ожидании чудес, света и добра.
В своем сказочном повествовании автор поразительным образом сочетает изображение реальности эпохи с фантастикой, предлагая нам тоже взглянуть вокруг себя внимательнее, увидеть скрытый смысл событий, явлений, предметов. Писатель уверен, что чудо может произойти с каждым, надо только оказаться достойным его.
Рассказ автора как будто сопровождается музыкой, в нем, кажется, ощущается ритм танца. Спустя много лет, уже после смерти Гофмана, по мотивам «Щелкунчика» был создан балет, музыку к которому написал Петр Ильич Чайковский.
Итак, вас ждут сверкающая елка, ожившие куклы и путешествие в Сладкое королевство - ВОЛШЕБСТВО НАЧИНАЕТСЯ!
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Щелкунчик и Мышиный король
(пересказ Леонида Яхнина)
Стемнело. Дети, прижавшись друг к другу, прислушивались к звукам из гостиной. А там! Там в этот момент родители расставляют на отдельном столике под елкой множество чудесных подарков. Сейчас, сейчас распахнутся двери, и...
- Динь-динь-дилинь! - пролепетал серебряный колокольчик. Можно! Фриц и Мари сорвались с места и кинулись в гостиную. Ах! Посреди комнаты, окутанная сияющей музыкой света, высилась великолепная елка. Пушистые ветки увешаны золотыми и серебряными яблоками, гроздьями обсахаренных орешков, конфет, облитых разноцветной глазурью пряников. В зеленой тьме хвои, как звездочки в ночном небе, мерцали и переливались, озаряя комнату, сотни маленьких свечек. Но самое главное - рождественские подарки!
Нарядные куклы с фарфоровыми личиками и горка игрушечной посуды для восхищенной Мари. А праздничное шелковое платье, в оборках и цветных лентах! И ей наверняка непременно позволят надеть его! Фриц тем временем верхом на гнедом деревянном коне галопом объезжал стол, на котором застыл в ожидании полководца эскадрон гусар, в великолепных, шитых золотом красных мундирах, с серебряными сабельками наголо.
Дети не знали, за что хвататься: то ли играть с куклами и барабанщиками, то ли листать чудесные книжки с разноцветными, будто живыми картинками. Но тут снова зазвонил колокольчик. Настал черед подарка крестного Дроссельмейера. Раздвинулась маленькая ширма, и на покрытом зеленым сукном столике, как на лужайке, вырос перед детьми замок. Заиграла музыка. Распахнулись зеркальные окошки, зажегся свет в золотых башенках. И тут все увидели, что по залам замка парами гуляют крошечные кавалеры в белых чулках и камзолах и дамы в шляпах с перьями и платьях со шлейфами. В малюсеньких, с наперсток, серебряных люстрах сияют спиченки свечек, и под музыку пляшут и прыгают дети в разноцветных курточках и панталончиках. А из окна выглядывает господин в изумрудно-зеленом плаще и приветливо кланяется Фрицу и Мари. Крестный Дроссельмейер! Конечно же, он. Только с мизинец ростом.
- Крестный, пусти нас к себе в замок! - вскричал Фриц.
Но изумрудно-зеленый человечек ничего не ответил, а спрятался в окне. Впрочем, тут же показался снова и приветливо поклонился. И опять исчез. И вновь появился. И дамы с кавалерами прохаживались все так же кругами. И дети в замке топали ножками, как заведенные.
- Ну, - протянул Фриц, - это скучно! - И он занялся своими солдатиками.
А Мари вдруг присела на корточки перед елкой. Она увидела странного человечка, скромно стоявшего под разлапистой пушистой веткой. Не очень-то складный был этот деревянный человечек. Чересчур громоздкое туловище на тонких ножках и великоватая голова с тяжелой челюстью. Но зато одет человечек был вполне пристойно и даже щегольски. Фиолетовый гусарский мундир, весь в пуговичках, опушках и позументах, узкие рейтузы и сапоги со шпорами. Все сидело на нем так ловко, будто было нарисовано. Из-под круглой плоской шапочки выпрастывались белые букли нитяного парика, а завитки шерстяных ниток - щеголеватые усики над алой губой - не скрывали добродушной улыбки, сверкавшей жемчужным рядом ровных, крепких зубов. Мари тут же полюбила человечка, который приветливо и дружелюбно поглядывал на нее.
- А этот милый человечек для кого? - воскликнула Мари.
- Для всех, - ответил отец. - Это Щелкунчик. Он, как и все его предки, отлично умеет разгрызать орехи.
Мари тут же схватила горсть орешков, и Щелкунчик, продолжая приветливо улыбаться, колол их своими крепкими зубами. Фриц на минуту оставил свой оловянный эскадрон и тоже сунул в рот Щелкунчику орех. Но выбрал при этом самый большой и твердый. «Крак!..» - обломились три зуба у бедного Щелкунчика, а тяжелая челюсть беспомощно отвисла.
- Фу, глупый Щелкунчик! - вскричал Фриц. - То ли дело мои драгуны! Им никакое самое крепкое ядро не страшно!
И он снова вернулся к своим солдатикам. А Мари, вся в слезах, прижала к груди раненого Щелкунчика, подвязала ему больную челюсть белой ленточкой и заботливо укутала платком.
- Щелкунчик, миленький, - шептала она, - не сердись на Фрица. Он добрый. Просто немного огрубел со своими оловянными солдатиками. А я буду тебя беречь и лечить. - И Мари нежно баюкала Щелкунчика.
А ночь, таинственная Рождественская ночь, уже подкрадывалась к дому, затягивала окна синим сумраком. Пора было складывать игрушки. В гостиной налево от двери стоял высокий стеклянный шкаф. На верхней полке, до которой детям было не дотянуться, расположились чудесные изделия крестного Дроссельмейера. Ниже рядком теснились книжки в лаковых переплетах. На самой нижней полке Мари устраивала кукольную комнату, где жила любимая кукла Трудхен, а теперь и новая нарядная Клерхен. Фриц занял полку повыше и расставил строем своих конных и пеших солдат с барабанщиками, трубачами и знаменосцами.
Мари и не заметила, как осталась одна в комнате. Она поставила Щелкунчика на полку и уже собиралась идти в спальню, как вдруг отовсюду - из-за шкафа и стульев, из-под стола и из-за кафельной печи, из каждого темного угла - о-ох! - стали разлетаться, подкрадываться тихие-тихие шорохи, шепоты, шуршание и шебуршение. А настенные часы с маятником захрипели, засипели, готовясь пробить полночь.
