Верхом на гусе

Это были луга, покрытые едва пробивающейся травой, и только что распаханные поля.
Поля сменялись тёмными лесами, леса озёрами, озёра снова полями, а гуси всё летели и летели.
Нильс совсем приуныл,
«Чего доброго, они и в самом деле занесут меня в Лапландию!»-- подумал он.
-- Мортен! Мортен!-- крикнул он гусю.-- Поворачивай домой! Хватит, налетались!
Но Мортен ничего не ответил.
Тогда Нильс изо всей силы пришпорил его своими деревянными башмачками.
Мортен чуть-чуть повернул голову и прошипел:
-- Слушай, ты! Сиди смирно, а не то вот сброшу тебя... Тогда полетишь вверх тормашками!
Пришлось сидеть смирно.

Весь день белый гусь Мортен летел вровень со всей стаей, будто он никогда и не был домашним гусем, будто он всю жизнь только и делал, что летал.
«И откуда у него такая прыть взялась?»-- удивлялся Нильс.
Но к вечеру Мортен всё-таки стал сдавать. Теперь-то всякому было видно, что летает он без году один день: то вдруг отстанет, то вырвется вперёд, то как будто провалится в яму, то словно подскочит вверх. И дикие гуси тоже увидели это.
-- Акка Кнебекайзе! Акка Кнебекайзе!-- закричали они. -- Что вам от меня нужно?-- крикнула гусыня, летевшая впереди всех.
-- Белый отстаёт!
-- Он должен знать, что летать быстро легче, чем летать медленно!-- крикнула гусыня, даже не обернувшись. Мортен пытался сильнее и чаще взмахивать крыльями, но усталые крылья отяжелели и больше не слушались его.
-- Акка! Акка Кнебекайзе!
-- Что вам ещё от меня нужно?
-- Белый не может лететь так высоко!
-- Он должен знать, что летать высоко легче, чем летать низко!
Бедный Мортен напряг последние силы и взлетел как только мог выше. Но тут у
него перехватило дыхание, и крылья совсем ослабели.
-- Акка Кнебекайзе! Белый падает!
-- Кто не может лететь, как мы, пусть сидит дома, скажите это белому!-- крикнула Акка, не замедляя полёта.
-- И верно, лучше бы нам сидеть дома,-- прошептал Нильс и покрепче уцепился за шею Мортена. Мортен, как подстреленный, падал вниз. Счастье ещё, что внизу им подвернулась какая-то тощая ветла. Мортен зацепился за верхушку дерева и застрял среди веток.
Так они и сидели на ветле.
Крылья у Мортена обвисли, шея болталась, как тряпка, он громко дышал, широко разевая клюв, точно хотел захватить побольше воздуха.
Нильсу стало жалко Мортена. Он даже попробовал его утешить.
-- Милый Мортен,-- сказал Нильс ласково,-- не печалься, что они тебя бросили. Ну посуди сам: куда тебе с ними тягаться? Вот отдохнёшь немножко, и вернёмся домой.
Но это было плохое утешение. Как?! Сдаться в самом начале пути? Нет, ни за что!
-- Ты уж лучше не суйся со своими советами,--прошипел Мортен. -- Придержи язык!
И он с такой яростью замахал крыльями, что сразу же поднялся высоко вверх и скоро догнал стаю.
На его счастье, уже наступал вечер.
На землю легли чёрные тени: с озера, над которым летели дикие гуси, потянулся густой туман.
Стая Акки Кнебекайзе спустилась на ночёвку.
3
Чуть только гуси коснулись прибрежной полоски земли, они сразу полезли в воду. На берегу остались только гусь Мортен и Нильс.
Как с ледяной горки, Нильс съехал со скользкой спины Мортена. Наконец-то он на земле! Он расправил затёкшие руки и ноги и поглядел по сторонам.
Место было пустынное. К самому озеру чёрной стеной подступали высокие ели. Из тёмной глубины леса слышалось какое-то потрескивание и шуршание. Всюду снег уже растаял, а здесь, у корявых разросшихся корней, снег всё ещё лежал плотным толстым слоем. Можно было подумать, что ели ни за что не хотят расстаться с зимой.
Нильсу стало не по себе.
Как далеко они залетели! Теперь, если Мортен даже захочет вернуться, им всё равно не найти дороги домой... А всё-таки Мортен молодец!.. Да где же он?
-- Мортен! Мортен! -- позвал Нильс.
Никто не ответил. Нильс растерянно оглянулся.
Бедный Мортен! Он лежал, как мёртвый, распластав по земле крылья и вытянув шею. Глаза его были подёрнуты мутной плёнкой.
Нильс испугался.
-- Милый гусь Мортен,-- сказал Нильс, наклонившись к нему,-- выпей глоток воды! Ты увидишь, тебе сразу станет лучше.
Но гусь не шевелился.
Тогда Нильс схватил его обеими руками за шею и потащил к воде.
Это было не лёгкое дело. Гусь был самый лучший в их хозяйстве, и мать раскормила его на славу. А Нильса сейчас едва от земли видно. Но всё-таки он дотащил Мортена до самого озера и сунул его головой прямо в студёную воду.
Мортен сразу ожил. Он открыл глаза, глотнул разок-другой и с трудом встал на лапы. С минуту он постоял, шатаясь из стороны в сторону, потом залез в озеро и медленно поплыл между льдинами. То и дело он погружал клюв в воду, а потом, запрокинув голову, жадно глотал водоросли.
«Ему-то хорошо,-- с завистью подумал Нильс,-- а ведь я тоже с утра ничего не ел».
И Нильсу сразу так захотелось есть, что у него даже засосало под ложечкой.
В это время Мортен подплыл к берегу. В клюве у него была зажата серебристая рыбка. Он положил рыбку перед Нильсом и сказал:
-- Дома мы не были с тобой друзьями. Но ты помог мне в беде, и я хочу отблагодарить тебя.
Нильс никогда ещё не пробовал сырой рыбы. Но что делать, надо привыкать! Другого ужина не получишь.
Он порылся у себя в карманах, разыскивая свой складной ножичек.
Ножичек, как всегда, лежал с правой стороны, только стал маленький, точно булавка,-- впрочем, как раз по карману.
Нильс раскрыл ножичек и принялся потрошить рыбу.
Вдруг он услышал какой-то шум и плеск: это отряхиваясь вышли на берег дикие гуси.

-- Смотри но проболтайся, что ты человек, -- шепнул Нильсу Мортен и почтительно выступил вперёд, приветствуя стаю.
Теперь можно было хорошенько рассмотреть всю компанию. Надо признаться, что красотой они не блистали, эти дикие гуси. И ростом не вышли, и нарядом не могли похвастаться. Все как на подбор серые, точно пылью покрытые, -- хоть бы у кого-нибудь одно белое перышко!
А ходят-то как! На каждом шагу подскакивают, о каждый камень спотыкаются, клювом чуть землю не пашут.
Нильс даже фыркнул. А Мортен от удивления развёл крыльями. Разве так ходят порядочные гуси? Ходить надо медленно, аккуратно припечатывая ступню к земле, голову держать высоко. А эти ковыляют, точно хромые.
Впереди всех выступала старая-престарая гусыня. Ну, уж это была и красавица! Шея тощая, из-под перьев кости торчат, а крылья точно обгрыз кто-то. Но все гуси почтительно смотрели на неё, не смея заговорить, пока она первая не скажет своё слово.
Это была сама Акка Кнебекайзе, предводительница стаи.
Сто раз уже водила она гусей с юга на север и сто раз возвращалась с ними с севера на юг. Каждый кустик, каждый островок на озере, каждую полянку в лесу знала
Акка Кнебекайзе. Никто не умел выбрать место для ночёвки лучше, чем Акка Кнебекайзе, никто не умел лучше, чем она, укрыться от хитрых врагов, подстерегающих гусей на каждом шагу, Акка долго разглядывала Мортена от кончика клюва до кончика хвоста и, наконец, сказала:
-- Наша стая не может принимать к себе первых встречных. Все, кого ты видишь перед собой, принадлежат к лучшим гусиным семействам. А ты даже летать как следует не умеешь. Что ты за гусь, какого роду и племени?
-- Моя история не длинная,-- грустно сказал Мортен,-- Я родился в прошлом году в местечке Сванегольм, а осенью меня продали в соседнюю деревню к Хольгеру Нильсону. Там я и жил до сегодняшнего дня.
-- Как же ты набрался храбрости лететь с нами?-- удивилась Акка Кнебекайзе,
-- Мне очень захотелось посмотреть, что это за Лапландия такая. А заодно я решил доказать вам, диким гусям, что и мы, домашние гуси, кое на что способны.
Акка молча с любопытством разглядывала Мортена.
-- Ты смелый гусь,-- сказала она наконец.-- А тот, кто смел, может быть хорошим товарищем в пути.
Вдруг она увидела Нильса.

-- А это кто ещё с тобой?-- спросила Акка.--Таких, как он, я никогда не видывала.
Мортен замялся на минутку.
-- Это мой товарищ...-- неуверенно сказал он. Но тут Нильс выступил вперёд и решительно заявил: -- Меня зовут Нильс Хольгерсон. Мой отец крестьянин, и до сегодняшнего дня я был человеком, но сегодня утром... Кончить ему не удалось. Услышав слово «человек», гуси попятились назад и, вытянув шеи, злобно зашипели, загоготали, захлопали крыльями.
-- Человеку не место среди диких гусей,-- сказала старая гусыня.--Люди были, есть и будут нашими врагами. Ты должен немедленно покинуть стаю. Мортен не выдержал и вмешался:
-- Но ведь его даже человеком нельзя назвать! Смотрите, какой он маленький! Я ручаюсь, что он не сделает вам никакого зла. Позвольте ему остаться хотя бы на одну ночь. Акка испытующе посмотрела на Нильса, потом на Мортена и наконец сказала:
-- Наши деды, прадеды и прапрадеды завещали нам никогда не доверяться человеку, будь он маленький или большой. Но если ты ручаешься за него, то так и быть сегодня пусть он останется с нами. Мы ночуем на большой льдине посреди озера. А завтра утром он должен покинуть нас.
С этими словами она поднялась в воздух, а за нею полетела вся стая.
-- Послушай, Мортен,--робко спросил Нильс,--ты что же, полетишь с ними?
-- Ну, конечно, полечу!-- с гордостью сказал Мортен. Не каждый день домашнему гусю выпадает такая честь лететь в стае Акки Кнебекайзе!
-- А как же я?-- опять спросил Нильс.-- Мне ни за что одному не добраться домой. Я теперь и в траве заблужусь, не то что в этом лесу.
-- Домой тебя отвозить мне некогда, сам понимаешь,-- сказал Мортен.-- Но вот что я могу тебе предложить: летим-ка вместе в Лапландию. Посмотрим, как там и что, а потом вместе и домой вернёмся. Акку я уж как-нибудь уговорю, а не уговорю -- так обману. Ты теперь маленький, спрятать тебя нетрудно. Ну, а сейчас за дело! Собери-ка поскорее сухой травы. Да побольше!
Когда Нильс набрал целую охапку прошлогодней травы, Мортен осторожно подхватил его за ворот рубашки и перенёс на большую льдину посредине озера.
Дикие гуси уже спали, подвернув головы под крылья.
-- Теперь разложи траву,--скомандовал Мортен, -- а то без подстилки у меня, чего доброго, лапы ко льду примёрзнут.
Подстилка хоть и получилась жидковатая (много ли теперь Нильс мог травы унести!), но всё-таки лёд кое-как прикрывала.
Мортен стал на неё, снова схватил Нильса за шиворот и сунул к себе под крыло.
-- Спокойной ночи!-- сказал Мортен и покрепче прижал крыло, чтобы Нильс не вывалился.

Глава 3. Ночной вор

1
Когда все птицы и звери уснули крепким сном, из лесу вышел лис Смирре. Каждую ночь выходил Смирре на охоту, и плохо было тому, кто неосторожно засыпал, не успев забраться на высокое дерево или спрятаться в глубокой норе Мягкими, неслышными шагами подошёл лис Смирре к озеру. Он давно уже выследил стаю диких гусей и заранее облизывался, думая о вкусной гусятине. Но старая Акка Кнебекайзе хорошо знала все его повадки -- потому она и выбрала для ночёвки льдину на самой середине озера.
Широкая чёрная полоса воды отделяла Смирре от диких гусей.
Смирре стоял на берегу и от злости щёлкал зубами.
И вдруг он заметил, что ветер медленно-медленно подгоняет льдину к берегу.
«Ага, добыча всё-таки моя!»-- ухмыльнулся Смирре и, присев на задние лапы, терпеливо принялся ждать.
Он ждал час... Ждал два часа... три...
Чёрная полоска воды между берегом и льдиной становилась всё уже и уже.
Вот сквозь запах воды и прелой, сырой земли он почуял гусиный дух.
Смирре облизнулся и проглотил слюну.
С шуршаньем и лёгким звоном льдина ударилась о берег и чуть-чуть подалась назад.
Смирре изловчился и прыгнул на лёд.
Он подбирался к стае так тихо, как будто лапы его не касались льда. Ни один гусь не услышал приближения врага. Услыхала только старая Акка. Резкий крик её разнёсся над озером, и сейчас же вся стая с шумом взвилась в воздух. Но было поздно. Смирре уже успел схватить одного гуся и перемахнуть на берег.
Крик Акки Кнебекайзе разбудил и Мортена. Сильным взмахом он раскрыл крылья и быстро взлетел вверх.
А Нильс так же быстро полетел вниз.
Он стукнулся об лёд и открыл глаза. Спросонок он даже не понял, где он и что с ним случилось, но, увидев лиса, удиравшего с гусем в зубах, не раздумывая долго, кинулся за ним. Он совсем забыл, что лис, если захочет, может раздавить его теперь одной лапой.
-- Вор! Вор! Вот я тебя! Сейчас же брось гуся!-- кричал Нильс.
-- Это ещё кто такой?-- удивился Смирре.
Он был любопытен, как все лисы на свете, и поэтому остановился и повернул морду.
Сначала он даже не увидел никого.
Только когда Нильс подбежал ближе, Смирре разглядел своего страшного врага.
И ему сразу стало так смешно, что он чуть не выронил добычу.
-- Отдавай гуся! Слышишь? -- кричал Нильс размахивая кулачками.
Но Смирре не обратил на него никакого внимания: он положил гуся на землю г придавил передними лапами и приготовился перекусить ему горло.
«Этот лис, кажется, и за человека меня не считает»,-- подумал Нильс и что было силы дёрнул лиса за хвост.
От неожиданности Смирре выпустил гуся. Всего только на секунду. Но больше секунды и не надо было. Гусь рванулся вверх и, тяжело взмахивая помятыми крыльями, полетел к озеру.
-- Ах, так?-- прошипел Смирре.-- Ну, ладно же! Тогда придётся тебе самому лезть ко мне в глотку, хоть и не очень сытный из тебя получится ужин.
И Смирре попробовал было схватить Нильса. Но это было не так-то легко -- Нильс крепко, обеими руками, держался за его хвост.
Смирре прыгнул вправо, а хвост повернулся влево.
Смирре прыгнул влево, а хвост повернулся вправо.
Смирре кружился, как волчок, но и хвост кружился вместе с ним, а вместе с хвостом и Нильс.
Сначала Нильсу было даже весело от этой бешеной пляски. Но скоро руки у него затекли, в глазах зарябило, голова закружилась.
Нет! Долго так не продержаться! Надо удирать!
Нильс разжал руки и выпустил лисий хвост.
И сразу точно вихрем его отбросило далеко в сторону и ударило о толстую сосну. Не чувствуя боли, Нильс стал карабкаться на дерево выше, выше и так -- без передышки-- чуть не до самой вершины.
Но Смирре ничего не видел: всё кружилось и мелькало у него перед глазами, и сам он, как заводной, кружился на месте, разметая хвостом прошлогодние листья.
-- Теперь ты можешь отдохнуть немножко!-- крикнул ему сверху Нильс.
Смирре остановился как вкопанный и с удивлением посмотрел на свой хвост. На хвосте никого не было.
-- Ты не лис, а ворона! Карр! Карр! Карр!-- кричал Нильс.
Смирре задрал голову. Из-за толстого корявого сучка выглядывал Нильс и показывал ему язык.
-- Всё равно от меня не уйдёшь!-- сказал Смирре и уселся под деревом.
2
Так прошла вся ночь. Высоко на дереве, прислонившись к сучку, сидел Нильс. Он надеялся, что лис в конце концов проголодается как следует и пойдёт искать себе другую добычу. А внизу под деревом неподвижно сидел Смирре: он рассчитывал, что Нильс всё-таки заснёт и свалится ему прямо в пасть.
Небо посветлело, потом порозовело. Взошло солнце. А они всё так и сидели: Нильс на дереве, лис под деревом.
С озера донёсся крик диких гусей, и Нильс увидел, как вся стая поднялась со льдины и полетела над лесом. Он крикнул им, замахал руками, но гуси пролетели над самой его головой и скрылись за верхушками сосен. Вместе с ними улетел его единственный товарищ белый гусь Мортен.
Нильс почувствовал себя таким несчастным и одиноким, что чуть не заплакал.
Он посмотрел вниз. Под деревом по-прежнему сидел лис Смирре, задрав острую морду, и ехидно ухмыльнулся.
-- Эй, ты!-- крикнул ему Смирре.-- Видно, твои друзья не очень-то о тебе беспокоятся. Слезай-ка ты лучше вниз! У меня для дорогого дружка хорошее местечко приготовлено, тёпленькое, уютное! -- и он погладил себя лапой по брюху.
И вдруг где-то совсем близко захлопали крылья. Среди густых веток медленно и осторожно, боясь поломать широкие крылья, летел серый гусь. Как будто не видя опасности, он летел прямо на Смирре.
Смирре замер. Он весь съёжился и приготовился к прыжку. Гусь летел так низко, что, казалось, крылья его вот-вот заденут землю.
Точно отпущенная пружина, Смирре подскочил кверху. Он чуть было не схватил гуся за крыло. Но гусь увернулся из-под самого его носа и бесшумно, как тень, пронёсся к озеру.
Не успел Смирре опомниться, а из чащи леса уже вылетел второй гусь. Он летел так же низко и так же медленно,
Смирре изловчился и прямо взвился вверх. Уж теперь-то глупая птица не уйдёт от него!.. Но удар пришёлся по воздуху, и гусь как ни в чём не бывало скрылся за деревьями.
Через минуту показался третий гусь. Он летел вкривь и вкось, как будто у него было перебито крыло. . Чтобы не промахнуться снова, Смирре подпустил его совсем близко -- вот сейчас гусь налетит на него и заденет крыльями.
Прыжок -- и Смирре уже коснулся гуся. Но тот шарахнулся в сторону, и острые когти лиса только проскрипели по гладким серым перьям.
Потом из чащи вылетел четвёртый гусь, пятый, шестой... Смирре метался от одного к другому. Глаза у него покраснели, язык свесился набок, рыжая шерсть сбилась клочьями, От злости и от голода он ничего уже не видел, он бросался на солнечные пятна, на свою собственную тень и впопыхах погнался даже за бабочкой.
Тем временем белый гусь Мортен подлетел к Нильсу и, бережно сняв его с ветки, понёс к озеру.
Там, на большой льдине, уже собралась вся стая.
Увидев Нильса, дикие гуси радостно загоготали и захлопали крыльями. А старая Акка Кнебекайзе выступила вперёд и сказала:
-- Ты первый человек, от которого мы видели добро, и стая позволяет тебе остаться с нами.